Элвиг остановила коня. Прижала ладони к вискам и щекам, склонила голову с невероятно серьезным, оцепеневшим лицом, и ее губы беззвучно зашевелились. Молитва это или что-то другое, поручик не мог определить — но лицо у девушки — именно лицо человека, вставшего на молитву. Он подметил, что все, кто проходил или проезжал мимо, точно так же прикладывали ладони к вискам, склоняли голову и что-то про себя произносили с потупленными глазами — разве что одни едва замедляли шаг, а другие оставались в таком положении надолго. Савельев так и сидел в седле, держа поводья, но никто ему ни разу не попенял за нерадивость, разве что иные поглядывали явно неодобрительно. Что ж, особого фанатизма не наблюдается…