Маевский сделал шаг назад и опустился на взрыхленную сотнями ног землю, лег, вольно и непринужденно опершись на локоть, все так же блаженно, идиотски улыбаясь. Положительно, он напоминал сейчас этакого бахчисарайского пашу, развалившегося на ковре с кальяном поблизости и разнеженно созерцавшего своих одалисок (похожую картинку поручик где-то видел).