Временами Элвиг опускала лодку в глубь ущелий, но всякий раз безрезультатно. Один только дикий камень.
— Вздор, — сказал Сторри. — Клевета. Старческий маразм. Пьяная болтовня.
Спохватившись, Савельев бросился к Элвиг, так и сидевшей на куче перемешанной с рыхлой землей мятой травы. Ее форменным образом колотило, в глазах стояли слезы, губы дрожали. Ни в малейшей степени она сейчас не напоминала хваткого и решительного агента тайной полиции. Бросившись рядом на колени, поручик обнял девушку за плечи, притянул к себе, и она уткнулась ему в грудь, ее плечи тряслись, послышался тихий всхлип. Свободной рукой поручик погладил ее по голове, бормоча какую-то успокоительную ерунду касаемо того, что все кончилось и кончилось победой, так что…
Он задержался у распахнутой дверцы, глядя на город. С той стороны, куда спустился болид, над горизонтом вставала черная стена, поднимаясь на глазах все выше и выше, заволакивая небо, — словно дым от пожарища, но его размеры должны быть таковы, что жуть берет…
— Императорский дворец, господа, — сказала Элвиг, когда остальные с ней поравнялись. — Будем вести себя чинно, как этикет предписывает… Добро пожаловать. Вы в настоящий момент — гости его величества, так что приняты будете радушно…