Маевский бросился к ним, безбоязненно выхватил один, выскочил на середину, где было посветлее — под самым куполом оказалось большое, круглое окошко, — принялся разглядывать свою добычу восторженно и торжествующе. Элвиг тоже схватила один из загадочных предметов, уставилась на него с не меньшим восторгом.
Ужасов, конечно, не имелось, но зрелище предстало поразительное…
— Не знаю пока, — сказал поручик. — Поручений от начальства у меня на завтра нет.
— Крепенько сомневаюсь, что они тут ползали стаей, — кривясь, сказал Маевский. — Обязательно бы уже выпрыгнул по нашу душу… Нет, но какова тварь… Замысловатая механика, чтоб ее…
— Все мы когда-нибудь сдохнем, — безмятежно сказал Шорна. — Бессмертия, увы, в нашем мире нет. Даже для вас. Вот только я сдохну гораздо позже тебя… К тому идет, правда? Значит ты, диковина, категорически не хочешь общаться с моими мастерами, несмотря на то, что тебе продемонстрировали наши методы убеждения?
Шорна пропустил поручика, вошел следом и притворил за собой дверь. Они оказались в нешироком светлом коридоре, заканчивавшемся изрядных размеров комнатой, от которой их отделяло не менее дюжины «окаймлений»: ряд чего-то похожего на причудливые, кованые из золотистого металла цветы, ряд черных пирамидок, еще один, четырехугольная рама из серебристой сети шириной в локоть, и снова золотистые цветы, и два ряда синих пирамидок, и еще какие-то вовсе уж непонятные приспособления…