– Нет! Богдан не такой, он добрый хлопец!
И вот когда мне казалось, что я, наконец-то, умру в этом коконе, весь растерзанный, но не остановившийся, как заживо погребенный, до последнего издыхания пытающийся выгрести, и вдохнуть глоток живительного воздуха, пелена пропала, и я вывалился в эту аллею.
– Рассказывал, ли ты, батьку, Георгию, то, что я тебе поведал?
– Разве Богдан, не рассказал тебе, кто я?
Как точно все описал Керим, только я дурак не понимал. Когда он увидит, что уйду от стрелы, он стрелять не будет, он попытается выбить меня с этого состояния, попытается заставить думать, разрушить тишину, чтоб вновь увидеть, куда буду уклоняться. Вот это уже дуэль. Блин, как в китайских легендах. Мы будем смотреть друг на друга и ждать. Потому что Керим, он тоже не думает. Когда он пускал свою десятитысячную стрелу, он настолько устал от боли в руках и спине, от ругани отца и плетки, которой его стимулировали, что в его голове стало тихо, мысли перестали шуршать, и он начал попадать.
– Сейчас увидишь. А ты чего хотел Степан?