– А ну, поедем, глянем, что да как, да и покумекаем, что делать будем
– Что казак, узнал меня? Рассказывал тебе обо мне родич твой, которого ты про поход наш выпытывал. Рассказывал тебе, что помогает мне святой Илья, да не поверил ты казак. Жадность очи твои заслепила, и не послушался ты голоса, который шептал тебе в сердце, плюнь ты на это гнилое дело, это тебе не девок воровать, татар на родичей своих вести, кровь христианскую проливать. Забыл ты, что по закону казацкому, изменнику полагается, ничего, скоро вспомнишь. – Он побледнел, но у него еще хватило духа на вымученную улыбку.
– Сулим, соглядатаи они татарские, не знают они Загулю
– Батьку, пощади мурзу, его если с каленым железом поспрошать, он много нам нужного скажет.
– Смелый ты мужик, Владимир сын Василия, – задумчиво сказала она, – только когда мужик в себе уверен, может он бабские забаганки выполнять, если они не во вред, а в радость. Не боится, что о нем подумают, что о нем скажут. Жаль, что редко, редко такие в мою хату попадают… Говори чего хотел, что с утра ехать собрался, и так знаю.
Атаман, пропетляв пару часов по тропинкам Холодного Яра, задолго до заката, объявил привал. Мы с Сулимом, осмотрев, и снова перевязав пленному раны, приматывали обеих к дереву. Сперва сняли с них доспехи, верхнюю одежду, тщательно обыскали, затем надев верхнюю одежду, чтоб не мерзли пока, и примотав руки к туловищу, привязали к дереву.