«Не могут все они быть такими, — думала она. — Они так прекрасны, так преисполнены достоинства… Эленд никогда бы не убил женщину-скаа… или убил бы?»
— Я приду завтра, — сказал Марш, на секунду задержавшись в дверях.
Этой ночью всем не спалось, меня обуревали мысли, как мне половчее подстрелить того злобного татарина, который на меня взъелся, и как правильно использовать хлопцев Богданового возраста в борьбе с татарскими агрессорами. Под эти мысли потихоньку заснул, мне снилась дуэль, на которой моя стрела летит мимо, татарин в упор пускает стрелу, и она бьет меня в грудь, пронзая насквозь. Не могу дышать, кровь заполняет легкие, грудная клетка отказывается подыматься, удушье начинает цепкими пальцами сдавливать грудь, и вдруг со стороны слышится чей-то голос, меня тормошат, и проснувшись, с сипением вдохнув живительного воздуха, в полной темноте услышал над собой обеспокоенный голос Стефы.
– Так и не стращал, я, ее, и не делал ничего, попросил, чтоб не кидалась, да и отпустил.
– Шесть тысяч восемьсот девяносто восьмой год, от сотворения мира, сейчас на дворе, Богдан, запомни этот год. Ты считаешь, ты их в честном бою победил. Только честных боев не бывает, Богдан, и христианская кровь, тобой пролита. И не верь тому, кто является тебе, ибо сказано в писании "И явятся лжепророки, и многих сведут они с пути".
– Так же крепко держи в узде свою судьбу казак, и пусть долго носит она тебя, не выбрасывая из седла. Пополнилось наше товарищество новым казаком.