Вин пошла по коридору и вскоре добралась до караульной, где уже бывала вместе с Кельсером. Вин решительно вошла внутрь, миновала группу беседовавших солдат, не задев их, и очутилась в следующем, внутреннем коридоре. За ее спиной стражники сначала застыли от изумления, а потом подняли шум. Они выскочили в коридор, но Вин прыгнула и, отталкиваясь от фонарей, понеслась вперед.
Йеден посмотрел на Кельсера: тот широко улыбался. Йеден побледнел и осторожно откинулся на спинку кресла.
Три года не слишком изменили Марша внешне. Он выглядел все тем же властным, суровым человеком, каким Кельсер знал его с детства. В его взгляде по-прежнему светилось разочарование, а голос звучал так же неодобрительно.
Вин замерла в дверях. Разумеется, она и прежде нередко видела смерть — на улицах столицы. Видела людей, зарезанных ножом в темном переулке. Видела забитых насмерть. Детей, умерших от голода. Однажды она видела даже, как раздраженный чем-то лорд одним ударом сломал шею старухе. И ее труп лежал на мостовой целых три дня, пока его не подобрали уборщики.
Иногда мои спутники говорят, что я слишком много тревожусь и слишком часто задаю вопросы. Я, конечно, сомневаюсь в себе как в герое, но есть то, о чем я никогда не спрашивал: конечная цель наших поисков.
Вин порадовалась, что в ее желудке медленно тлеет свинец, поддерживая все еще слабые силы. Кельсер предостерегал ее, что свинец следует использовать аккуратно, чтобы не впасть в зависимость от него, но Вин просто не видела возможности поправиться достаточно быстро без помощи металла.