Он улыбнулся, вскочил с кресла и крепко обнял Вин. Она закрыла глаза, ощущая тепло его тела.
— Отложим философию до лучших времен, — сказал Кельсер. — Вернемся к делу. Что вы думаете о моем предложении?
Туманный убийца рыкнул, пытаясь вырвать трость. Но Кельсеру она была не нужна; он просто резко потянул на себя пресс-папье, лежавшее позади, а в последний момент пригнулся, предоставив серебру врезаться в грудь противника.
Вин кивнула, и Кельсер повернулся к Сэйзеду.
Даже Кельсер боялся сталкиваться лицом к лицу с инквизиторами. И если он не сумел победить одного, на что надеяться Вин?
— Хорошо, — сказал он наконец. — Я не буду использовать алломантию. Я буду говорить как есть. Хочешь знать, что я думаю? Я думаю, ты никогда и не собирался красть атиум. Ты просто использовал нас. Обещал нам богатство, если мы пойдем за тобой, но вовсе не намеревался сделать нас богатыми. Это все твое самолюбие… ты решил стать величайшим главарем воров, каких только знал мир. Поэтому ты распространял слухи, поэтому собирал людей. Ты захотел стать легендой.