— И почему же она до сих пор на свободе — с такой-то дурной славой? — с искренним недоумением переспросила я. Два мужа! О, небеса! Ну и нравы у нашей бедноты, куда уж там дикарям с Черного Континента. Я внутренне поморщилась. — Почему не в тюрьме?
— Вы даже меня не проводите, как джентльмен? — ответила я вежливой, радуясь, что вуаль прячет разочарованное выражение глаз.
И, определенно, отныне — никаких омнибусов. Сегодня же велю управляющему заняться поисками водителя.
Створки распахнулись, выпуская клубы густого, едкого дыма. Я закашлялась и закрыла нос и рот рукавом. Мэдди пристально вгляделась в дымовую завесу, а потом вдруг отпрянула. Метнулась к вазе, вытащила тюльпаны, безжалостно бросая их на пол, и запихнула в широкое горлышко собственную шаль.
— Благодарю за заботу, — кивнула я и вошла.
Случайных посетителей здесь почти не бывало. Но даже среди постоянных гостей иногда попадались такие прелюбопытные личности. Как, например, Эрвин Калле, самый известный художник современности. Причем известный не столько своими картинами, сколько…