— Ты не о том хотел сказать. — Ледяные иглы проникали куда-то в самое сердце. — Как прибудем — куда мы дальше отправимся?
— Это отдашь вождю, — сказал он Хауру, молча наблюдавшему за сборами. — Он знает, что делать с этими вьюками. И еще — Хаалак разрешил мне обменять лошадей…
— И к чему же, по твоему мнению? — принцесса намерена была узнать как можно больше.
Генри запрокинул голову, глядя в едва начавшее светлеть небо. Гром, бедняга… Принял на себя пули, что предназначались хозяину, и, может, еще прожил сколько-то, прежде чем издох. В одиночестве, на холодной набережной…
— А что ты им скажешь? — спросила вдруг принцесса.
Она присмотрелась: там, не так уж далеко, что-то блестело на солнце, искрилось так, что больно делалось глазам, и это что-то простиралось от края до края равнины, показавшейся вдруг Марии-Антонии какой-то слишком уж зеленой и яркой, будто дождь смыл с прерии многодневную пыль… только дождя ведь не было! И в воздухе, жарком стоячем воздухе, не тронутым никаким ветерком, повеяло вдруг чем-то таким знакомым, какой-то свежестью, что ли…