Мария-Антония обнаружилась у очага: жена Хаура как раз учила принцессу печь лепешки на раскаленных камнях, и у девушки получалось не так плохо, как можно было предположить. Прочие крутились тут же, особенно интересно было девочкам-подросткам: они никогда не видели белых женщин, и любопытство разбирало их со страшной силой. К чести принцессы стоило заметить, что эти знаки внимания она сносила совершенно спокойно, не шарахалась даже, когда кому-нибудь приходило в голову потрогать ее волосы или взять за руку, чтобы рассмотреть получше.
Вот уже несколько дней неутомимые кони несли их всё дальше и дальше вглубь прерии. Генри сказал — надо уходить к северу, так далеко «ящерки» не сунутся, слишком опасно. Им тоже опасно — это уже Территории, и пусть пока они спокойны, можно ждать бури в любой момент. Жаль, Монтроз не мог объяснить, что же такого опасного в этих Территориях, просто не мог, и всё, не находил слов, но обещал показать, если начнется. Что именно начнется, он сказать тоже не умел. Только просил держаться поближе к нему и не бросать поводьев, если случится что-то странное, не пугаться. Это не всегда опасно, говорил он. То, что выглядит страшным, чаще всего ничего не стоит, а настоящей опасности она все равно не сумеет заметить, так пусть положится на него!
— Это откуда у тебя? — приметил вдруг Генри, когда она подняла руку, чтобы заправить за ухо выбившуюся прядь.
По большей части, конечно, снаружи тянулась бесконечная прерия. Отведешь взгляд, посмотришь снова — и уже не поймешь, это место ты видел только что или все-таки другое. Иногда где-то вдалеке виднелись дымки — то ли от стойбищ здешних детей равнин, то ли от затерянных в прерии ферм, кто знает? И это невиданный простор, бесконечный и какой-то безжалостный, как думалось иногда Марии-Антонии, немного пугал. Она знала, что мир велик, но эти его размеры слишком уж впечатляли…
— Предсказания почти всегда туманны, — утешила Мария-Антония, погружаясь во все большую задумчивость. — Те же, что не допускают двузначного толкования, по большей части лживы и придуманы нарочно. Настоящие же… их смысл действительно можно понять, только когда подойдет время. Просто помни о них. Ты сам сообразишь, когда наступит срок их исполнения.
— Не ближний свет, а без дела в такую даль таскаться я не приучен, — ответил Монтроз и снова улыбнулся. Поднял одеяло, растянул ткань на руках. — Вроде крепко…