— Сейчас стошнит! — чуть не плачет Тимур. Городской культурный мальчик, а тут такое…
Мы укладываемся за полчаса. Хоть братец и попрекал меня жуткими швами — сам нашил не лучше. Да и то сказать — руки замерзли сильно. Ехидностей от братца наслушался на полгода вперед. И то сказать — остались без ужина, на холоду и в теплой компании. Морф, правда, молчит — прям воплощение Немезиды. Вивисектор на наши упражнения уже не реагирует, пульс нитевидный, дыхание агональное. Недолго ждать осталось.
У них, оказывается, и носилки есть. Курсантеры хватаются за ручки и бодрым галопом тянут первого раненого. Успеваю вспомнить про Марка и рявкаю, чтоб остановились. Остановились — а на меня все уставились недоумевающе.
— Снизошли, значит к нашему убожеству, цельного морского майора прислали?
Замолчали. Верка все ерзала, видно мерзла. И еще шумел — шуршал бурьян. И это было неприятно — словно кто-то тихо подкрадывается сзади. Решили, что Верка с ружьем будет посматривать назад, а Ирка — вперед. Как ни старалась себя держать в руках Ирка, но мелкая дрожь пробирала, какая-то внутренняя, словно тело меленько вибрировало всеми клеточками. Напарница тоже была не в своей тарелке — сидела тихо. Ружье вроде держала цепко, но черт ее знает.
— Даже. И. Не. Думай! — раздельно и очень веско сказала Ирка.