— Так ведь хирург потом все равно все промывает и чистит — не успокаивается Саша.
Подхожу. Здороваюсь. Мужик называет себя, представляюсь ему, жмем друг другу руки. Признается, что его отправили для проверки — не загребут ли кронштадтские всех медиков к себе. Если не загребают — тогда можно работать, хотя у них тут медиков кот наплакал.
— Никто не объявлял, что у нас сейчас военное положение! И я не военнообязанный!
— Не торопи. Так вот и у Николаича — один грамотный удар. Потом по твою душу пошли, но ты ж ушел гулять на свое счастье. Ну а они фатально лажанулись, приняли тебя за пациента… Конечно никакие они не диверсанты, обученные тебе не дали бы себя расстреливать как мишени, да и за ручонками твоими шаловливыми бы присмотрели — скучным усталым голосом говорит Дима.
— Нихрена ж себе — стажер-сопляк у них полста шустеров набил! Вот ухорезы!
— Собственно Гумилев тут во-первых сказал, что мы все умрем. И что дальше? Смысл-то девкаламеровать?