— Господин советник — слишком далеко для бортовых орудий и пулеметов! Не попадем! Да и урона не нанести! А главный калибр теперь трудно наводить! Да и не видно куда наводить — они укрылись в зарослях и улепетывают куда-то вверх.
— Старик, — нервно прохрипел омр, — Я хорошо умею отводить глаза, но тебя не провел. Кто ты вообще такой? Откуда ты?
Рассевшись на охапках мокрого лапника, вымотанные путники вытянули руки, стараясь поймать телами как можно больше тепла. Сырой костер жутко дымил, дождь сносил с чадящих дров уголь, прибивая его внизу ровным слоем. Нормально согреться не получалось и омр, к великому неудовольствию всех присутствующих, завалил огонь огромной порцией сырятины. Пламя, естественно, почти зачахло и нескоро воспрянуло. Но когда занялось вовсю, стало по-настоящему тепло — навес действительно неплохо отражал жар, согревая спины.
— Так ли уж сразу? — наобум придрался Граций.
Крестьян было двое — тощий невысокий мужик неопределенного возраста, и старик, высохший будто мумия. Телегой, судя по ее состоянию, пользовался еще прадед «мумифицированного» — обветшала до крайней степени неприличия. Но странным образом не разваливалась — мохнатая лошадка неспешно довезла Лала Паторака до крошечной деревеньки, расположенной у края долины. Четыре длинных дома, несколько сараев, изгородь из нетесаного камня. Вниз, к берегу быстрой речушки, спускаются огороды, у дороги зеленеет несколько яблонь. Нищета беспросветная — крыши дерновые, окон и печных труб не наблюдается, стены перекошены. Кур почти не видно, уток и гусей нет вообще, на лугу пасется тройка коров и теленок — видимо все здешнее стадо.
— Понял, — перебил капитана Граций. — Общий принцип мне понятен. И мне кажется, что управлять танком в серьезном бою вам нелегко.