— Ну вот, — сказал Тень, — он на месте. А теперь давайте отнесем его в машину.
Извинившись, Тень вышел в туалет — комнатенку размером со шкаф, увешанную обрамленными в рамки и испещренными коричневыми пятнами фотографиями мужчин и женщин в чопорных викторианских позах. Было всего за полдень, но дневной свет уже начал меркнуть. Из гостиной доносились повышенные голоса. Намылив руки гадко пахнущим обмылком розового мыла, Тень смыл пену ледяной водой.
— Вот по этой самой причине, — констатировал мистер Нанси, как раз когда они въезжали в Гуманвиль, штат Миссури (нас. 1084 чел.), — точный центр Америки и представляет собой убогий парк, пустую церквушку, кучку камней и развалины мотеля.
— Слушай, Среда. Те две аферы, про которые ты мне рассказал — со скрипкой и епископом, ну, с епископом и копом… — Он замолчал, пытаясь ухватить свою мысль, сформулировать поточнее.
— Ну, я бы не хотел оказаться на ее месте. Она не сделала ничего плохого.
Но Тень больше говорить не мог. Ястреб встал на крыло и медленными кругами пошел вверх, скользя на восходящих потоках в ясное весеннее утро.