— Можно и так сказать. Но меня скорее беспокоит то, как именно ты умерла. Вы умерли — ты и Робби.
— Звонили из полиции, — сказал он. — Заберете тело?
Экран потух. Сработала функция «сон», и телевизор выключился. Тень посмотрел на часы: половина первого.
— Понятно, — говорит Салим. И улыбается: в Америке, твердил ему Фуад там, в Маскате, продавец без улыбки все равно что без одежды. — Тогда я завтра позвоню.
В дверь никто не входил, но от того писсуара, что справа, до него вдруг донеслось вежливое покашливание.
Старик осклабился, потом захохотал и хлопнул в ладоши. Он внимательно осмотрел глаз, держа его между указательным и большим пальцами, кивнул, так, словно знал во всех подробностях, что именно попало к нему в руки, а потом переправил в кожаный кисет, что висел у него на поясе.