— Приходи завтра, — сказала Зоря Вечерняя.
Посетителя казино со всех сторон одолевают соблазны — соблазны, отмахнуться от которых может только каменный, бессердечный, бездумный и на удивление лишенный алчности человек. Только послушайте: звон серебряных монет, которые бьют автоматной очередью, со звяканьем сыплются на поднос и переливаются через край прямо на ковер с вышитой на нем монограммой, сменяется сладкозвонным урчанием игровых автоматов, бряцаньем, металлическим плеском, который растворяется в огромной зале и понемногу стихает, переходя в расслабляющее фоновое журчание, а когда доходишь до карточных столов, — в отдаленный шум, настроенный ровно на то, чтобы поддерживать нужный уровень адреналина в крови игроков.
— Ведь ты совсем не дурак, — сказал он. — Ты всегда подметки на ходу резал. Со смертью Среды ничего не изменилось. Наоборот, все те, кто раньше был ни рыба ни мясо, теперь точно знают, под какую музыку им плясать.
Силы были на исходе, на каждое движение тратился драгоценный воздух, но он боролся и лез дальше. Он оказался в ловушке: не мог продвигаться вперед и не мог повернуть обратно.
Он знал, что тьма здесь стоит кромешная: умом он понимал, что здесь слишком темно, чтобы он мог видеть вообще хоть что-нибудь, но тем не менее видел — и видел все. Он видел бледное лицо Элисон МакГоверн, глядящее на него из открытого багажника. Он видел другие, стоявшие вокруг машины — драндулеты прошлых лет, обросшие ржавчиной силуэты, наполовину ушедшие в придонный ил. Интересно, а что они раньше вытаскивали на лед, подумал Тень. До того, как появились автомобили?
— Она была самой близкой подружкой жены моего лучшего друга. Вот они и сговорились — мой друг и его жена — устроить нам свидание вслепую. И как-то все сразу сложилось.