— Не знаю. Какой-то композитор или писатель. Сметана. Нет. Да, точно, «Дворжак», вот как!
На полированном столе больше не было конверта, который ей предстояло нести на улицу Московскую.
Со вчерашнего дня положение нисколько не улучшилось, но всем троим — и Тане, и Варваре, и Димке — было почему-то очень весело, как будто они уже нашли эти полмиллиона франков и поделили их между собой.
— Мне уже достаточно, — пропищала она, подтягивая простыню, — я пойду…
Щеки горели, и от этого физиономия казалась вдвое толще, чем на самом деле.
Последнюю надежду на то, что он все-таки видит в ней хрупкую барышню, засосала широкая мраморная труба, которая, всхлипывая, откачивала из бассейна лишнюю воду.