— Нет, — испуганно сказал Данилов, — конечно, нет! И никому не дам.
Он все понял сразу и до конца. Ему даже холодно стало от этой отчетливой и неумолимой догадки.
— Я поставила у двери валенки, — объявила Надежда Степановна, появляясь на пороге ванной, где страдала ее дочь, — наденешь, когда пойдешь в машину. Все дорожки замело.
— Ему никогда не нравился мой вид, — пробормотал Данилов.
Оказывается, пока они препирались, она накрыла стол — огурцы, помидоры, жареная курица, похожая по размерам на небольшого слона, грибы, салаты в пластмассовых мисках, хлеб толстыми ломтями и в самом центре — распроклятый ананас и бутылка водки.
Марта сидела за компьютером, разговаривала с сотрудниками, писала отчет и чувствовала себя ужасно. Шеф смотрел как-то косо, может, догадался, что она беременна, уйдет в отпуск и придется платить ей декретные деньги? Пояс брюк непривычно давил на живот, и ей казалось, что живот у нее вырос необыкновенно, хотя он не мог вырасти так рано. Она знала, что ничего он не вырос, но все равно ощущала себя слонихой.