Из-под его ботинок сыпался снег и беззвучно исчезал в желтой холодной пропасти.
Данилов давно и прочно проникся сознанием собственной вины, и Венику было об этом известно лучше, чем кому бы то ни было.
— Я думаю, что речь идет о смерти моей жены, — сказал он и посмотрел на снег за окнами.
«Летучий голландец», тонна темного, смертоносного, разогнавшегося на асфальте железа, был в двух шагах от Данилова.
Поцелуй был долгий, вкусный и очень красивый.
Они помолчали, и Марта пошевелилась у него в руках.