Книга была прохладная, увесистая, лаковая.
Прошло пять лет, а Марте иногда казалось, что пять дней.
Данилов снова взялся за ручку и нарисовал еще немного стрелочек.
Он полчаса искал более или менее чистую табуретку, чтобы на нее сесть.
Тяжело дыша, она вытерла рот и привалилась боком к стволу. Руки были мерзкие и липкие, и она брезгливо потерла их сначала о кору, а потом об снег.
— Прости, Данилов, — быстро произнесла она, — я не нарочно. Просто я хотела сказать, что со мной все в порядке, я дома. Сейчас позвоню на работу и сообщу, что не приеду. Не беспокойся за меня.