— Данилов, купил бы ты себе солдатские башмаки в «Экко», — сказала Марта, глядя, как он обувается. — Ты что, в этих штиблетах в песок полезешь?
Он сидит внутри у Марты, скрюченный, маленький, Данилову казалось почему-то, что он непременно похож на мышонка. Голого страшного мышонка со сморщенным мышиным животом и лысым мягким черепом. Наверное, у него мягкие уши и крохотные, только прорисовавшиеся пальчики.
— Дернул меня черт связаться с душевнобольным! — злобно выговорила Марта. — Ты надоел мне, Данилов. Хуже горькой редьки надоел. Ну, если ты во всем виноват, пойди и повесься.
— Как ты со своими домами, — подсказала Марта, и Данилов улыбнулся.
Или крот хорошо видит в сумерках? Или это сова видит хорошо?
Данилов был совсем один, когда приехали люди из милиции и «Скорой» и положили его жену на носилки.