— Сотрудницу могу, — сказал Данилов осторожно, — хочешь?
— Очень просто. Он заехал за угол, припарковал машину и вернулся посмотреть на плоды трудов своих.
Завтрак остался в прошлом, до обеда было еще очень далеко, и ничего хорошего в его жизни не ожидалось в ближайшее время. И тогда он съел грушу.
Он толкнул тяжелую калитку, застрявшую в пазах, толкнул еще и открыл только с третьего раза. Окна в доме светились, прямоугольники веселого света лежали на сугробах и дорожках, и Данилов устало подумал, что там, внутри, должно быть очень тепло, и ему захотелось поскорее внутрь.
— Отлично, — сам себе сказал Данилов, отпустив кнопку, — только Веника мне и не хватало.
— А Тимофей Ильич, и даже не он сам, а кто-нибудь из его окружения скажет, что у меня бред и никакой дом не громили. Он сразу не позволил вызвать милицию. Охранник упал с лестницы и ударился головой. Все остальное чистой воды бред. Окровавленная рубаха в спальне, на зеркале написано «Ты виноват» — ну и что? Никого не убили и даже не покалечили. Никакого, — Данилов поискал слово, — состава преступления нет.