— Я не посмотрел, — сказал Данилов виновато, — плохо у меня получается быть детективом.
— Данилов, у меня одна-единственная мать, и ее действительно зовут Надежда Степановна.
На улице опять шел чертов снег, от которого Данилов не знал, куда деваться.
Темных было сто тридцать три, а светлых сто тридцать четыре. Он подсчитал.
Данилов засмеялся. Академик Знаменская была второй женщиной после Марты, с которой он действительно мог разговаривать, не опасаясь ничего на свете.
— Завтракать собираешься? — спросила Марта из трубки. — А я еще лежу.