— Давай обратимся, — согласился он любезно. — Что мы там скажем?
Михаил Данилов и тогда был известен — не знаменит, но вполне узнаваем, — и к нему приезжали иностранные писатели, потолковать о «мире без насилия», об «остановке гонки вооружений», о «потерянном поколении», «крахе буржуазной морали», о «роли писателя в современном мире». Темы очень милые, бессмысленные, душевные и добавляющие любому из собеседников чувства собственной значимости.
Он снова уткнулся в компьютер с таким видом, что Таня поняла — аудиенция окончена. Она встала, и он неожиданно поднял голову. Опять сверкнули очки.
— Зато меня пригласили, — возразила мать уверенно, — а это одно и то же.
— Веник, хватит. Я все равно ничего не понимаю в цирковых представлениях. Давай говори, и я поеду.
— Я звонила, но тебя не было дома. Я думала, ты заедешь.