В тот день ему исполнилось четырнадцать. Он вернулся из школы и обнаружил, что в его комнате больше нет никаких игрушек. Он долго стоял посреди огромного почти пустого зала, в который превратилась комната, и не понимал, что могло приключиться с его зверями, — и сообразил наконец. Мать дала ему понять, что детство кончилось.
«Фирма веников не вяжет», — подумал Данилов. Рука болела и мерзла, и хотелось надеть на нее еще одну перчатку.
— Я просил тебя звонить, когда ты собираешься приехать, — сказал он чужим от недавней паники голосом. Постоял и стал снимать ботинки. — Почему ты не позвонила?
— Проходи. — Он распахнул двери в квартиру, в привычное тепло и домашний запах. — Замерзла?
— Ты что? — спросил он, близко глядя в серые несчастные глаза, полные слез.
— Вот именно. Почему он сразу сказал про одиннадцать? Почему он не сказал, что гости к нему приехали, скажем, в два?