— Что это такое? — Она спрятала нос в рукав, испугавшись, что ее вырвет. — Что здесь было, Данилов?
— Рукой, — ответил Данилов. — При чем тут танкист, я не понял?
— Веник, я должен ехать. — Данилов протиснулся мимо хозяина в коридор и сунул руки в рукава дубленки, стараясь не задеть белые стены.
— Моя девушка беременна, — пожаловался Данилов, — и неожиданно выяснилось, что от меня.
— Дальше давайте, — приказала Знаменская. — Ну, рассказывайте, рассказывайте. Зачем вам нужно было проверять, где я была?
Хуже всего было то, что Данилов чувствовал ненависть, которой дымились корявые буквы. Записки — и его, и та, что он вчера вытащил у Марты, — как будто дышали на него ненавистью: и буквы, и бумага.