Кольцов неприятно поморщился, как будто Данилов сказал что-то неуместное.
Вся беда и была в том, что число раз не имело значения. Каждый новый раз было так же больно и обидно, как в первый.
— Да, — согласился Данилов, — конечно. Знаменская Ариадна Филипповна.
— Я был дома, — приободрившись, выпалил Веник, — я спал. Я приехал поздно и спал.
— Уехала? — Данилову не хотелось вешать свою дубленку на утлый гвоздик, где уже была пристроена Веникова куртка, и, держа ее в объятиях, он прошел по газетам и оказался в кухне. Потолок был пятнисто-синим, пол заляпан известкой, шкафы сдвинуты и прикрыты пленкой и кое-где все теми же газетами. В раковине гора грязной посуды. Сесть было некуда.
— Не получается у нас романтических объятий, — посетовал он и опять засмеялся. — Черт знает что!