Дальше Данилов ничего не помнил. За своим шикарным ужином они выпили только одну бутылку вина, но он все равно ничего не помнил.
— Я еще точно не знаю, — признался Данилов, — мне нужно с Веником повидаться, а потом я решу.
— Ты понимаешь, что меня пристрелят, если я не заплачу?! — не зная, как расценить его молчание, нагнетал Веник. — Я вчера разговаривал с одной нашей… брокершей. Она, конечно, не мне чета, она королева, а я никто! Она и ходит не как обычная женщина, а как царица, и все даже замолкают при виде ее! Она сама себя сделала, с нуля начинала…
Сзади его так же плотно прижимала невесть откуда взявшаяся «Газель». Справа был высокий бортик тротуара.
— Ну конечно! Дело в том, что я просто вздорная старуха, а вы первоклассный архитектор! Но вы должны уважать мои седины, и, если я прошу стеклянный кирпич, вы должны хотя бы сделать вид, что раздумываете.
Сон наваливался откуда-то сверху, приятно тяжелый, теплый, похожий на круглый меховой шар, и Данилов улыбнулся, не открывая глаз, предвкушая, как через секунду его закрутит в этот шар — до утра.