— Ты особенно не распаляйся, — посоветовал ему Данилов из гостиной, — тебе же потом хуже будет, когда ты мириться кинешься.
Это его ребенок, и уже пятый месяц она врет ему, оставаясь все такой же.
— По башке? — переспросил Данилов. Охранник на даче Тимофея Кольцова лежал лицом в луже густой черной крови — его собственной. Рана на голове тоже была черной, только вылезали сломанные острые белые кости.
— Надежду Степановну? — уточнил Данилов. Он был так рад, что не знал толком, что говорить.
Почему-то Данилов был совершенно уверен, что это именно кровь, а не красная краска, например.
Времени у него было мало. А может, наоборот, много. Он не знал, сколько времени ему оставил тот человек.