Она знает его всего — вдоль и поперек, сверху донизу и еще немного наискосок. С тех пор, как он угощал ее пирожными и кофе в крошечном темном кафе в центре старой Риги, прошло пятнадцать лет — вполне достаточно для того, чтобы научиться не строить себе никаких иллюзий.
— Болит, — ответил Данилов и посмотрел наконец ему в лицо. Лицо было ясным и радостным, как у человека, который вот-вот закончит надоевшую работу и освободится.
— Да, — согласился Данилов, чувствуя, как ему холодно, — надпись на стене — это непонятный момент номер два. После записок.
— Ну да. Время смерти, конечно, точно установят, но Боря сказал, что примерно после двенадцати, но до двух. Так где-то. Он что, по ночам работал?
«Это только начало». Какое начало? Начало чего? Зачем это написали? Для кого это написали — для Данилова или для службы безопасности Кольцова? Или Для самого Кольцова?
Данилов достал из кармана брелок, открывающий его собственную машину, и нажал кнопку. Фары мигнули и погасли, в дверях сухо щелкнуло — замки открылись.