Потом, вспоминая этот разговор, она никак не могла понять, кто это звонил. Голос был знакомый, а вот чей он, Ира так и не вспомнила.
Данилову почему-то казалось, что это именно декорация и все, кто работает здесь, пляшут ритуальные танцы, говорят в три трубки, шикарно и очень по-американски закидывают ноги на столы, прохаживаются между рядами, закинув на затылок уставшие бизнесменские руки, — знают, что это декорация, поэтому так старательно добиваются правдоподобия, поэтому принимают такой нарочито деловой вид, поэтому говорят в три трубки, чтобы незримый хозяин увидел, оценил, милостиво кивнул — верю, верю…
— Как убили? — мертвым голосом переспросила Марта — Совсем? До смерти?
Ему прислали записку, что он виноват. И дом разгромили потому, что он виноват.
Зря он выдумывал что-то душещипательное про собственное одиночество.
— Данилов, ты кретин, — сообщила Марта, — почему я раньше не догадалась, что ты самый обычный кретин? Теперь наконец все открылось, и я пошла. Пока.