Данилов поднялся с корточек и захлопнул дверь машины, оттягивая миг, когда ему придется повернуться и посмотреть в лицо Олегу Тарасову. Он очень боялся, что вообще не сможет посмотреть ему в лицо и тогда все будет кончено.
Пока Тарасов раздевался и мыл руки, Данилов поставил на стол еще одну чашку и положил еще одну салфетку. Чашки были с наперсток, а салфетки топорщились и кололись — Нинель Альбертовна явно переложила крахмала. Когда Тарасов вошел, Данилов осторожно Поставил блюдечко с горкой янтаря в японскую шкатулку — чтобы не рассыпать. Все-таки это были «улики».
— Нет. И еще я не поняла, ты сам заряжался?
— Потому что мне было не до нее. Мне нужно было подумать. Хотя я так ничего особенного и не надумал.
— Поставьте, — скромным тоном Альхена из «Двенадцати стульев» попросил капитан.
— Может, хватит на сегодня, Данилов? Ты победил всех врагов, ты молодец, ты справился, а сейчас пойдем, я буду тебя холить, нежить, спать укладывать. Пойдем?