Данилов поставил в посудомоечную машину свою кружку, тарелку из-под сыра и положил ложку. Весь набор в машине выглядел как-то неубедительно, и Данилов задвинул хромированную панель, решив, что помоет посуду после обеда, всю сразу. Ему даже в голову не приходило ополоснуть тарелку и кружку под краном.
Телефон выдал переливчатую руладу, и Марта, не оборачиваясь, сделала звук потише.
— Но он наврал мне про субботу и про то, что ночевал дома, и так и не сказал, где ночевал на самом деле! Он был у меня на работе и видел мой портфель и блокнот, кажется, тоже видел, потому что я разговаривал с ним и смотрел в этот блокнот. И у него дома голубая краска. Он собирается красить ею ванную. Грозовский сказал, что он готов вернуть мне компьютер. Он ему больше не нужен. Зачем он его брал? Сашка ночью что-то делал с компьютером. Может, это как-то связано с Грозовским?
— Данилов, ты молодец! — издалека сказал Грозовский. — Главное, и места не так чтобы очень много, а на все хватило!.. Молодец, — повторил он, появляясь в холле. Вид у него был кислый, как будто он расстроен тем, что Данилов молодец. А может, и в самом деле расстроен?
Он улыбнулся так, как умел улыбаться только он, — ничего не означающей, сухой улыбкой, которая лучше всяких слов говорила ей, что пора остановиться.