На это Данилов ничего не ответил. Завязать с ним дискуссию было невозможно. Поругаться — никогда.
— Что? — спросил капитан из трубки, и Данилов страшно удивился, услышав его голос. Он был уверен, что на дворе глубокая ночь. Дотянувшись, он посмотрел на свои часы. Оказалось полшестого.
— Думаю, что нет, — произнес он задумчиво, — убить машиной — очень ненадежный способ. Можно сильно ударить, покалечить, изуродовать, но нет никаких гарантий, что человек, которого сбила машина, непременно умрет. Мне кажется, что дело вовсе не в моей смерти…
На сколько еще хватит дороги? В какой момент под колесами провалится земля и машина сорвется и рухнет в котлован — грудью, как загнанный зверь на красные флажки?
«Работаете? — игриво поинтересовался шеф, проходя мимо. — Это правильно. Работайте много, и вам воздается».
— Если в одиннадцать он был дома с приятелем, значит, в десять он никак не мог быть на Рижском шоссе, — задумчиво сказала Марта.