Мак, хмуро глядя на меня, снова наполнил его.
— Я любил её, — произнес я. — Может быть, люблю до сих пор. И она не сказала мне.
Так что дело продвигалось, благодаря безукоризненной памяти Боба, ускорявшей процесс. Я приподнял доверху набитую сумку. Затем сорвал карту Паранета со стены и уложил её тоже, бросив сверху записную книжку с контактными номерами членов. Самое последнее, в чем я нуждался, это чтобы ФБР решило, что я руководитель ячейки террористической сети.
— У меня очень крепкий сон, — пояснил я. — Держу подушку под одним из столов в лаборатории. Дремлю иногда там внизу. Приятно и свежо.
Она превратила нас (кроме Мыша) — в огромных, худощавых, длинноногих гончих.
Я оглянулся назад на маленькую тихую гавань отца Фортхилла.