— Гений, — пробормотал я. Тем временем многоножка восстановила равновесие и сориентировалась для атаки. Все её тело заструилось вперед, начиная движение с головы. Я решил, что все эти ножки вгрызаются в землю, как маленькие буры землекопов, в определенной последовательности, что заставляло большое насекомое походить на локомотив, а не на большой кусок чего-то из сельской навозной кучи.
— Я… — начала Молли. Потом она на секунду закрыла глаза и смягчила тон. — Я сожалею. Я просто… — она глянула вверх на Томаса. — Я просто боюсь.
Я почувствовал, как выплеснулась мягкая волна её воли и слилась с моей собственной. Слово, которое прошептала моя ученица, казалось, волной прочертило вокруг неё огромный круг, оставив видимые следы его расширения. От него задрожали листва и трава, зашевелились маленькие камни, и пока волна расширялась, она омыла несколько фигур в ночи, выявив темные силуэты там, где до этого были только кромешная темнота и тени.
Я стиснул зубы и отвел взгляд, пытаясь избавиться от нахлынувших на меня очаровательных картин.
У квадратного храма было четыре входа, по одному с каждой стороны, в том, который был сразу справа от меня, появился вампир, скинувший маску плоти, шкура ягуара всё ещё свисала с его плеч. Он сжимал обсидиановый нож в руке — кинжал Красного Короля. Это был вампир, которого он послал для убийства Мэгги.
Я сел за стол. И задумчиво выпил чай и съел пончики.