Шапошников прибыл в Казань 12 декабря 1918 года, в ночь. 13 декабря, ранним утром, Борис Михайлович ждал прибытия поезда Льва Троцкого на вокзале. Встретились на перроне, где Шапошников, вместе с комендантом вокзала, встречал прибывшего Предреввоенсовета.
План был назван мною «Бантик». По аналогии с лентой.
Селиванову повезло, и солдаты попались хорошие, такие же сибирские мужики, как и он, да и офицеру было не двадцать лет, а под сорок. Когда Андрона подвели к офицеру, тот спросил, — Кто таков?
О том, как непросто будет завоевать доверие этих людей, мне напоминала та часть личности Троцкого, которая осталась мне в наследство от «Трибуна Революции».
— Я больше сделать ничего не могу, — так закончил свою речь адмирал.
Кадровое офицерство поддержало большевиков, потому что те обещали навести порядок и действительного его наводили. Был громадный контраст между Временным правительством и правительством большевиков. Если Февралисты устроили говорильню, развал и бардак в стране, то Октябристы начали действительно работать. Поэтому к ним и потянулись кадровики. Не из-за того, что разделяли коммунистическую идеологию, а потому что устали от либеральной говорильни. Раскол с большевиками произошел позже. После того как был объявлен «Красный террор». Мало кто из кадровых офицеров захотел быть и стал палачом. В их среде было слишком сильно понятие об Офицерской Чести. Их воспитывали на этом.