— Также, товарищи, хочу воспользоваться случаем и вручить вам нагрудные знаки членов Реввоенсовета. — Я показал на свой, похожий на орден, значок со звездой и золотыми буквами Р.В.С.
Я задумался. С такого ракурса я творчество писателей как-то не рассматривал, однако и возразить нечего было.
— Правильный ответ, — Леха отвел свой змеиный взгляд. — И я поднимал. И я верил, как и все в «Светлое будущее коммунизма». Так-то вот. А сейчас те, кто, так же как и мы поднимал руки на собраниях, кричат, что все это неправда и они не такие, что их заставляли. Врут сами себе и делают вид, что это не так. Основной аргумент — все так делали. А твоя голова, где была? В жопе? А сейчас вдруг внезапно на место вернулась и начала думать? Бред.
— Отказался потому, что не привык и не хотел брать на себя ответственность. В воспоминаниях Михаила Дмитриевича Бонч-Бруевича есть показательный момент. Троцкий в военные распоряжения не вмешивался. Только на очень важных моих приказаниях или приказах, он писал внизу карандашиком: «Читал, Троцкий» и предупреждал, чтобы, отправляя эту прочитанную им бумагу, его подпись обязательно стирали. Что же это как нежелание принимать ответственность на себя?
Письмо оказалось не письмом как таковым, а скорее рекомендательной запиской, в которой говорилось, что податель сего, товарищ Зайденварг, недавно прибыл из-за границы и, будучи идейным революционером, желает проявить себя на службе молодой Республике. В заключение Горький просил Льва Троцкого посодействовать молодому революционеру.
— Нет, без бойни не справимся, Феликс. А бойня будет. Большая и очень кровавая. Кому это нужно? Нам? Партии? Ленину?