Я улыбнулся своей маленькой победе и, разложив на столе карту, начал рассказывать.
— О! На ловца и зверь бежит. Круто. Мить, он вштыренный?
— Не знаю, что ему Троцкий по телефону сказал, но Вацетис напуган так, что уже отдал все распоряжения о погрузке и отправке в Пермь двух полков советской бедноты из Питера, усиленных орудиями и пулеметами.
Сначала ответа не последовало, но потом какие-то девчонки хором крикнули: «Зачем?» и рассмеялись. Леша в ответ тоже рассмеялся и ответил, — Затем! — после чего преспокойно двинулся дальше. Я шел за его спиной и удивлялся тому, насколько быстро он стал тут своим. Люди, мимо которых мы проходили, улыбались и просто пропускали нас вперед. Когда дошли до стоявших при входе охранников, те заулыбались и пропустили его, а меня хотели задержать. Но Алексей повернулся и, указав на меня рукой, заявил, — Этот пацан со мной. Остальные — нет.
«Теперь уже назад пути нет. Длинный и тяжелый путь всегда начинается с первого шага, — подумал я и усмехнулся. — Пора наводить революционный порядок».
Дзержинский приказал окатить водой чиновника для успокоения и отвести того в кабинет, потом повернулся к Колыванову.