Я поднял руку. Крики стали тише. Красноармейцы внимательно слушали меня.
— Таких вопросов больше нет, товарищ Троцкий.
— Противоречий пока не вижу. Допущения есть, но они всегда будут. Лев, если ты прав, то многое становится понятным и вырисовывается хорошая перспектива, — ответил Сталин.
— Товарищ! — обратился он к размахивающему револьвером латышу. — Вам надо было внимательнее смотреть, куда Вы идете. Надо помочь товарищу бойцу собрать имущество, которое рассыпалось по Вашей вине, а не кричать на него. Это будет правильно. Я тоже помогу.
В это время доложили, что по его вызову явился товарищ Эйтингон.
— Блестяще, товарищ Эйтингон. Откуда Вы знаете, что Горький и Мамин-Сибиряк переписывались?