— Парни, вы себе только представьте — как нужно было достать людей, чтобы через двадцать пять лет, а это, между прочим — поколение, люди с такой ненавистью отзывались о «золотых» погонах? До каких печенок надо народу было долезть?
— Сдаться? — удивился большевик. — Нет, конечно, — он немного помолчал, потом представился. — Комроты Горшков. С кем я разговариваю?
— Конечно, товарищи, прошу, пройдемте ко мне в вагон и там поговорим.
Подумав некоторое время об этом, я решил, что менять окружение пока еще рано. Сталин и Дзержинский должны успеть собрать всю необходимую информацию обо всех его странностях от личной «свиты» Предреввоенсовета. После этого можно вплотную заняться этими «интернационалистами». Сейчас опасаться с их стороны было нечего.
Михеев пребывал в некотором обалдении. Вот так спокойно, по-крестьянски, как барана, зарезали комиссара, потому что мешал, и дальше продолжили хоронить умерших сельчан. Он повернулся к Горшкову.
«Сделаем так. Андрея Медардовича сейчас назначим командармом, а Семена Михайловича его заместителем. Пусть учится. Потом поменяем местами», — решил я, наконец.