После этих слов все задумались, и разговор перешел в какую-то другую плоскость. Через некоторое время я все же спросил.
Хотя была еще надежда, что контрудар полков Каппеля под Уфой, который начался 20 декабря, позволит отбросить наступающих большевиков и удержать город.
Шапошников задумчиво выслушал Предреввоенсовета.
— А что там про Вятку? Неужели начались какие-то волнения? — спросил я, когда мы сели.
Речь как раз зашла о «старых большевиках» и о Сталине, но как-то странно.
— Я предлагаю назначить командующим ударной группировкой, которую мы условно будем называть Ударной армией, командующего Восточным фронтом товарища Каменева и переориентировать его штаб на выполнение этой задачи. Таким образом, мы не разрушим сложившуюся структуру управления, а только укрепим ее. Кроме того, Каменев отличный военачальник, который прекрасно справиться с задачей управления Ударной армией и он в курсе положения всего фронта, ему не надо вникать в обстановку, — Бонч-Бруевич сделал небольшую паузу и, посмотрев на Фрунзе, продолжил, — Я уверен в том что, присутствующий здесь, товарищ Фрунзе будет отличным командующим. Но предлагаю назначить Михаила Васильевича командовать четвертой армией, которая будет нашим главным ударным корпусом на острие основного удара в направлении Уфа-Златоуст-Челябинск. Самая сложная задача, которая будет стоять перед Ударной армией — взятие Златоуста, и товарищ Фрунзе согласился, что ему лучше принять на себя командование на самом сложном направлении. Этот вопрос мы уже обсудили с Михаилом Васильевичем.