Поняв, что я не падаю, Карл Иосифович начал меня обеспокоенно ощупывать, заглядывая в глаза.
Наконец полностью придя в себя, я обратился к будущему легендарному разведчику.
Мы некоторое время сидели, пили кофе и обсуждали разрабатываемый Борисом Михайловичем план, когда, наконец, до меня дошло, что же это за «двенадцать» такие.
Дзержинский покосился на Наркома национальностей, после чего опять посмотрел в окно.
Копать стылую землю было очень тяжело. Поэтому для рытья могил использовали все гранаты, которые были. Красноармейцы, у которых в деревне были родственники, плакали не стесняясь.
«А ведь есть еще недоверие Ленина, отправившего их ко мне. Этот момент тоже надо учитывать», — подумал я. Но времени для рефлексий не было. Необходимо было начинать разговор. Я внутренне собрался.