И в сердце у Мазура сидела тоскливая, колючая боль. Он за короткое время потерял слишком много – и не только он. Он делал все правильно, впервые в жизни провел несколько головоломных операций без малейших потерь. Но, по большому счету, могучая и грозная военная машина, сознательным и усердным винтиком которой он был, все же осталась в проигрыше. Они ушли из Могадашо, они, очень похоже, потеряли Эль-Бахлак – пинок по самолюбию и профессиональной чести, нешуточный удар по стратегическим интересам державы… Самому Мазуру не в чем было себя упрекнуть, но он со всем своим геройством и удачей оказался в шеренгах позорно отступавших когорт. Когорты Рима, императорского Рима отступали вопреки бодрой песне от экзотических горизонтов, и все усилия пропали даром, и погибла Лейла, и глубоко в его душе поселилась угрюмая, грязная тайна, с которой предстояло обитать бок о бок всю оставшуюся жизнь…