– Прежде всего мне хотелось бы извиниться – не за себя, за других. Понимаете, сначала у нас нашлись люди, которые сгоряча посчитали, что вы, что ваши… В общем, первым предположением было, что Советский Союз по каким-то своим высшим соображениям решил подкармливать Джараба. Во-первых, давно известно, что политика, увы, выписывает порой и более причудливые зигзаги, она руководствуется не эмоциями, чувствами, дружбой, а голым прагматизмом. Во-вторых… Право же, предпочтительнее было считать, что это политическая комбинация, пусть и обидная для нас, нежели допускать, что советский генерал оказался… оказался тем, чем он есть.
Мазур, не размениваясь на пошлую перебранку, попросту врезал высокопревосходительству носком ботинка по нижней конечности, а когда оно, превосходительство хреново, стало падать, добавил легонько прикладом по сытой роже. После чего воцарилась тишина и порядок. Присутствующие вмиг сообразили: если уж непреклонные налетчики в грош не ставят самого старшего здесь по званию, то с теми, кто помладше, могут обойтись и вовсе уж непочтительно…
«Черт, что же это все значит? – подумал он. – Неужели в этой вонючей истории с оружием замешан некто, сидящий настолько высоко? А иначе и не расценишь… Кто?»
– Сознание того, что за действиями каждого солдата, сержанта и офицера наблюдают не только трудящиеся Советского Союза, но и миллионы людей за рубежом, безусловно, волнует всех, всем хочется показать, как можно лучше нашу боевую технику, слаженность и организованность…
– Вот совпадение, – сказал Мазур, чувствуя себя отчего-то последним негодяем. – У меня то же самое.