Затем Зоз ведет нас на поле сражения между летянами и зимянами. Сперва зимянские роботы одерживали верх, но затем они были уничтожены массой детей-камикадзе, которые подрывали себя среди них.
Мое дыхание ровно, сердце бьется нормально. Ни малейшего прилива адреналина. Я с честью прохожу испытание, и в то же время я знаю, что через несколько минут, когда я осознаю опасность, которая миновала, почувствую прилив страха. Мое сердце забьется, и я начну дрожать. Но тогда враг будет далеко, и он будет лишен удовольствия, что напугал меня.
– Вот и первый твой клиент уже готов к суду, – говорит Эдмонд Уэллс.
– Вы меня раздражаете, Немро. Учите урок, и все. Постоянно в облаках витает, а потом задает вопросы. А меня интересуют ответы.
Я бью себя со всей силы в живот, но я знаю, что проклятому раку на это наплевать, он делает то, что хочет. Он появился как вор в моем организме, и именно тогда, когда я его принял, оценил и полюбил, он исчез, как и появился.
Рауль так не считает. Он думает, что такие невинные существования предназначены для того, чтобы отдохнуть между «важными» жизнями. Некоторые мученики, непонятые художники, бойцы за проигранное дело попадали в Рай настолько уставшими, что умоляли, чтобы им предоставили реинкарнации для отдыха.