– И еще говорят, – продолжил между тем Гнездилов, – что если людей с фотографий встретят, то следует задержать их или убить, а имеющиеся при них оранжевые пластиковые контейнеры забрать и хранить как зеницу ока, пока за ними не приедут. И дать знать, что контейнеры забрали, посредством выхода в эфир.
Мой ход. У меня в поле зрения никого. Я, сильно пригнувшись, пронесся к правому углу корпуса, задержался на секунду, снова огляделся, затем вдоль стены, хоронясь за кустами, проскользнул к крыльцу. Крыльцо резное, пышное, вокруг все те же кусты, потеряться на фоне всего этого – проще некуда. Присел, положил автомат на перила. Никого.
– От мля, не было печали! – в сердцах сказал председатель, хлопнув себя толстой ладонью по не менее толстому колену.
– Рубцов на связи, – сказал бывший полпред. – С кем общаюсь?
Я огляделся вокруг – никого, никакой суеты, расстрел караульных никто не заметил.
Узкий переулок, заросший старыми тополями так, что свет не пробивается, фасад хрущевки. Окно на первом этаже открыто, черт его знает, что за ним, но…