— Мирослава, милорд, — воспитание тут же дало о себе знать, и я присела в почти настоящем придворном реверансе.
— Пройдет немного времени, и она отыщет в свом новом положении положительные моменты.
— Конечно, — согласился мой мучитель. — Всеми фибрами своей светлой души, которую, если помнишь, сохранил тебе я.
— Нет, — усмехнулся Палач. — Просто струйки воды массируют твое тело, напряженные мышцы расслабляются, и усталость уходит.
Сердце мое дрогнуло и ухнуло вниз. Я открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Меня охватил паралич и ужас.
Я молча ковыряла вилкой омлет. Нет. Не могу. Еда вызывала тошноту.